- Так где же вы были, Холмс? – Ватсон вытянул ноги к огню и блаженно зажмурился.
- Ватсон, простите, но у вас горит левая туфля, - заметил Холмс, не оборачиваясь.
- Чёрт возьми, Холмс... но вы же меня не видели… но как? – вскричал Ватсон, ожесточённо лупя дымящейся туфлей по прожжённому кислотой коврику.
- По запаху. Аромат горелой тряпки безошибочно указывает на домашние туфли, судя по запаху ног – ваши, кроме того, присутствовали нотки коагулированного белка, конкретно – яичного, а также горелого свиного жира. Сегодня за завтраком вы уронили на левую туфлю кусочек яичницы с беконом, как раз когда читали объявление о демонстрации в Электрическом обществе.
- Всё просто и понятно, Холмс… после того, как вы мне это объяснили, - с привычной горечью сказал Ватсон, выливая на туфлю остатки бренди. – Кстати, вы собирались на эту самую демонстрацию? – вспомнил он.
- Да, я как раз с неё, - Холмс, наконец, переоделся в домашние брюки и занял соседнее кресло. – Признаться, я разочарован, Ватсон.
- Что, профессор Челленджер оказался шарлатаном? – заинтересовался доктор. – Мне он всегда казался подозрительным.
- Именно, Ватсон, именно, - Холмс принялся за раскуривание трубки. – Увы, знаменитый профессор Челленджер – самый обычный жулик. Я его разоблачил. Надеюсь, теперь его карьера, основанная на лжи и обмане, рухнет. Впрочем, надо отдать ему должное, он – ловкий малый. Если бы не мой опыт в подобных делах, он бы ещё долго дурачил простаков, вытягивая из них фунты.
- Так что же там было? Расскажите поподробнее, - попросил Ватсон, наливая себе новую порцию бренди.
- Ну, если вы так просите… Профессор Челленджер утверждал, что изобрёл устройство для передачи звуков на расстояние с помощью электроволновых колебаний. По его уверениям, передача возможна на расстояние более пяти миль. Изобретением заинтересовалось Адмиралтейство, но профессор запросил пять тысяч фунтов только на исследования. Пять тысяч – немалые деньги, но репутация Адмиралтейства стоит ещё дороже. Поэтому они предпочли потратить десятую часть этой суммы на работу компетентного консультанта, то есть меня. Я же решил, что раз уж у меня сейчас всё равно нет работы, съездить на демонстрацию научного прибора и получить за это пятьсот фунтов – не такое уж дурное времяпрепровождение… Собственно, это и всё.
- Но что было на демонстрации? – Ватсон осторожно пододвинул своё кресло поближе к теплу.
- Около сотни почтенных джентльменов, несколько экзальтированных леди на возрасте, профессор и его ассистент. Челленджер сначала прочитал получасовую лекцию, в которой превозносил свои заслуги перед наукой и называл себя «Ньютоном электричества». Признаться, это сразу настроило меня против него. Потом он продемонстрировал аппарат. Множество трубок, какие-то клапаны, манометры, термометры – и ни одного провода. Вы понимаете, что это значит, Ватсон?
- Я не очень-то разбираюсь в электричестве, - сказал доктор, подумав, - но ведь для него необходимы провода?
- Вот именно, Ватсон, вот именно! Кстати, некий джентльмен задал этот вопрос профессору. Тот заявил, что нашёл способ передавать электричество без проводов, всё теми же волнами… Дальше он полчаса настраивал аппарат, разогревая публику. И, наконец, аппарат заговорил… голосом его ассистента. Хотя, по утверждению профессора, другой аппарат находился в пяти милях отсюда.
- То есть профессор скрывал ассистента при помощи магического зеркала? – Ватсон снова завозился в кресле. – Дешёвый трюк.
- Ну, не так банально, - ответил Холмс. – В присутствии компетентных специалистов – а таковые в зале присутствовали – он не решился бы на столь простой фокус. К тому же звук был искажённым и глуховатым. Я понял, что ассистента тут нет, но он прячется где-то поблизости. Поэтому я незаметно покинул помещение, произвёл кое-какие расчёты и… В общем, ассистента я обнаружил на чердаке. При нём было вот это, - Холмс подкинул в воздух сверкающий зелёный камень.
- Что это? – заинтересовался Ватсон.
- Так называемая сборка. Осколок эльфийского палантира, сплавленный с артефактом «каменный цветок». Позволяет направленно передавать звук на небольшое расстояние. Как видите, самая обычная магия, и никаких электроволн. Интереса для Адмиралтейства не представляет, а мне может пригодиться. Если верить компетентным специалистам, он будет действовать ещё лет десять. Поэтому я позволил себе присовокупить эту вещицу к гонорару.
- Десять – вряд ли, - задумчиво сказал Ватсон. – Вчера я просматривал биржевые сводки. Акции «Самбоди Юниверсал» упали на три пункта.
- То есть, вы хотите сказать, аура Шаданакара ослабла на три мегамерлина? – не поверил Холмс. – Прескверная новость…
- Да уж хорошего мало, - подтвердил Ватсон. – Большая часть заживляющих и кровеостанавливающих заклинаний уже не работает. Хорошо, что подоспели разработки доктора Листера и новые лекарства.
- Но как отвратительны эти шарлатаны! – Холмс стиснул в руках мерцающий артефакт. – Магия ауры Земли истощилась, последних остатков хватит лет на двадцать. За это время мы должны научиться удовлетворять все наши нужды, не нарушая законов природы. Мы тратим огромные средства на развитие науки, вместо того, чтобы улучшать условия жизни низших классов, и обрекаем тем самым миллионы людей на жалкое существование. А такие типы, как Челленджер, пытаются нажиться на величайшем несчастье цивилизованного человечества!
Он гневно щёлкнул пальцами, и из трубки повалил дым.
- Вот видите, Холмс, - напомнил ему Ватсон, - вы сами грешны. Нарушаете Уложение об экономии маны. Научитесь, наконец, разжигать трубку, не нарушая законов природы. Рядом горит камин.
- Лучше я изобрету какой-нибудь химический способ, - проворчал Холмс, несколько успокаиваясь. – Кстати, Ватсон, что там у нас сегодня на ужин? Миссис Хадсон – настоящая колдунья по части курицы с карри…
- Вот именно что, - уныло сказал Ватсон. – Пока вы отсутствовали, к нам заходил Лейстред. И предупредил, что если миссис Хадсон и дальше будет пользоваться кухонными заклинаниями, он будет вынужден её арестовать. Ну или обложить вас, Холмс, дополнительным налогом.
- Сколько фунтов стерлингов хочет этот старый осёл? – небрежно поинтересовался Холмс.
- Не фунтов. Минус четыре микромерлина от вашего личного запаса маны, Холмс, - ещё более уныло сказал Ватсон. – Ежемесячно.
- Кретины! Я не могу на это пойти! Я и так трачу весь свой лимит на эти дурацкие расследования! – закричал Холмс, непроизвольно выпуская из пальца небольшую искру.
- В таком случае, мой дорогой друг, вам придётся срочно полюбить континентальную кухню, - развёл руками Ватсон. – Лягушатники научились сносно варить и жарить, не нарушая законов природы. Кроме соусов, конечно: тут нельзя обойтись без Высокого Искусства.
- Н-да… - протянул Холмс. – А ведь без магии вся традиционная английская кухня абсолютно несъедобна. Это очень скверно. Но пока у нас ещё есть время… - - зелёный кристалл в его руке весело вспыхнул. – Кстати. В этом камушке кое-что осталось от маны профессора. Миссис Хадсон спит в соседней комнате. Интересно, что она подумает, если услышит над ухом голос покойного мужа?
- Вы с ума сошли, Холмс?! – Ватсон чуть не свалился с кресла. – Покойников не поднимают уже столетие, даже для расследования тяжелейших преступлений! Это международное соглашение, соблюдаемое даже немцами! За некромантию даже вам, Холмс, не миновать виселицы! Вас не спасёт и магистр Майкрофт! И ради какой-то глупой шутки!..
- Успокойтесь, Ватсон, я и в мыслях не имел тревожить прах мистера Хадсона. Просто я хорошо знаю, что может сказать пьяный шотландец своей суженой, которая не дождалась его и уснула. А голоса я подделываю недурно, не так ли, Ватсон?
- Фффу, Холмс, - несколько успокоился Ватсон. – Но всё равно, это шутка дурного тона. Да и ману лучше потратить с большим толком.
- Пожалуй, вы правы, Ватсон, - задумчиво сказал Холмс. – Экономия прежде всего. Но в каком же унылом мире будут жить наши потомки!
- Они не узнают, чего лишились, Холмс, - напомнил Ватсон. – Помните, что говорил Майкрофт?
- О том, что последняя мана будет израсходована на стирание памяти о магии? - пробормотал великий сыщик. – Да, возможно, это сработает. Может быть даже, тот мир будет лучше нашего… Но я решил про себя: когда мы лишимся Высокого Искусства окончательно, я отойду от дел.

***

- Холмс, ваша зверюшка опять залезла в сервант! – возмущению миссис Хадсон не было предела.

Великий сыщик оторвался от чтения отдела объявлений в «Таймс» и одним глазом посмотрел на возмущённую домовладелицу.

- Она залезла в мой сервант! – уточнила миссис Хадсон,

- Вот как? – Холмс был невозмутим. – Да, она это любит. Что-нибудь украла?

- Разлила мёд, - обречённо сказала миссис Хадсон. – Теперь там всё липкое, я не знаю, как мне это отмывать.

- У неё всегда был скверный характер, - вздохнул великий сыщик.

- И нагадила в солонку, которую мне подарил покойный супруг на серебряную свадьбу, - добавила миссис Хадсон.

- У неё бывают депрессии, - Холмс пожал плечами. – Особенно в холодный сезон. Солонку отдайте мне. Я обработаю её кислотой, и, ручаюсь, никакого запаха не останется…

- Но сколько можно терпеть эти бесконечные выходки! Лучше бы вы завели ручную обезьяну!

- Только этого ещё не хватало, - буркнул Холмс. – Эй, я знаю, что ты подслушиваешь.

Из-под кровати показалась обиженная рыжая мордочка.

- Миссис Хадсон очень тобой недовольна, - строго сказал Холмс.

Лисичка выбралась из-под кровати, всем своим видом изображая оскорблённую невинность.

- Ох… - миссис Хадсон села в кресло. – Ну почему, когда я её вижу, то не могу на неё сердиться?

- Это её природное свойс… Осторожно! – вскричал Холмс, но дело было сделано: миссис Хадсон с криком вскочила, задрав подол. На чулке расплылось тёмное пятно.

- Ох, простите… Миссис Хадсон, я куплю вам новые чулки, - покаянно сказал Холмс. – Лисья моча не отстирывается.

- Это невыносимо! – старуха с неожиданной прытью выскочила из комнаты. – Отдайте, наконец, эту тварь скорняку! – донеслось с лестницы.

- Ирен, никогда больше так не делай, - совершенно серьёзно сказал Холмс.

Лисичка сморщила нос, так что волоски встали дыбом, и закрыла его лапкой.

- Н-да, от миссис Хадсон не розами пахнет, - согласился Холмс, - но она, по крайней мере, честная женщина. За всю жизнь она не украла и пенни. Не говоря уж о бриллиантах Голконды.

Зверюшка совсем по-человечески вздохнула.

- И чертежей подводной лодки она тоже не крала. И не продавала их кайзеру, - напомнил Холмс.

Лиса подошла и потёрлась о ноги Шерлока. В рыжей шерсти блеснул серебряный ошейник, испещрённый странными символами.

- Нет, Ирэн, - вздохнул Холмс. – Я могу снять с тебя это только в тюремной камере. Ты же знаешь условия нашего договора с Майкрофтом. Вот уж кто с удовольствием отдаст тебя скорняку. Воротник из меха кицунэ – стильная штучка. А сколько людей готовы заплатить любую цену за каждый твой хвостик…

Лиса гордо расправила хвосты - и стало видно, что их у неё, по меньшей мере, три, хотя и довольно тощие.

- Впрочем, - задумчиво протянул Шерлок, - на определённых условиях… Если ты всё-таки согласишься помочь в том японском деле…

Зверёк гордо вытянулся, всем своим видом изображая непреклонную решимость.

- Я тоже патриот и не предам своих, - кивнул Холмс. – И что, Ирэн-тян, мы и дальше будем играть в эту банальную игру – кто кого переупрямит?

Лиса повела мордочкой.

- Знаю, о чём ты думаешь, - заметил сыщик, набивая трубку. – Но учти: магия слабеет во всём мире. Лет через двадцать ты уже не сможешь вернуться в человеческое обличье, даже если с тебя снимут ошейник… На , поешь. Если хочешь, я отвернусь.

Он пододвинул ногой миску с рыбой и принялся раскуривать трубку.

Лиса тоненько заскулила. Звук был очень похож на еле сдерживаемый плач.

- Мне тоже очень жаль, - тихо сказал Холмс. – Но таковы правила. Я принёс магическую клятву. Поклялся своей профессией. Если я тебя отпущу, мне придётся бросить работу, а она для меня всё. И что потом? Отправляться на покой? Разводить пчёл в Суссексе, например? Что ж, иногда я об этом подумываю. Но тебя это не касается. И не гадь, пожалуйста, больше в солонку. Это мелко, в конце-то концов.

Лиса доела рыбу, аккуратно облизнула мордочку и, не удостоив великого детектива ответом, отправилась под кровать.

- Вот так всегда с женщинами, - заметил Холмс куда-то в пространство. – Они не выносят плохого отношения к себе и не ценят хорошего. Жить с ними нельзя… и убить их нельзя, - с сожалением закончил он, погружаясь в «Таймс».

Тем временем лиса под кроватью свернулась клубком, поглядывая на ноги своего тюремщика. Холмс имеет привычку долго отдыхать после завтрака, если его не вызывают на срочное дело. Кажется, сегодня придётся ждать долго.

Она покосилась на плинтус. Там, в неприметной щели, было спрятано её главное сокровище – кусочек надфиля. Она украла его ещё прошлой осенью. Разумеется, заговорённое серебро не должно поддаваться физическим воздействием, но магия и впрямь слабеет, причём в вещах – быстрее, чем в живых существах…

Ирэн Адлер рассчитывала управиться с ошейником до начала весны. В крайнем случае, до апреля.

© krylov